Рассказ Гениальное "и"
Мы вдвоём на кухне. Я делаю себе чай. За столом сидит Антон. Это необыкновенный человек. Я знакома с ним уже больше года и до сих пор не перестала ловить себя на мысли: «Как замечательно, что я знаю этого человека». Ему тридцать лет. У него густая чёрная борода. Он побывал в тридцати странах Африки и Азии. Он написал о своих путешествиях книги.
Сейчас он читает. Я знаю, что он читает. Я это прекрасно знаю. И с восторгом и страстным предвкушением смотрю на стопку печатных листов в его руках.
Ещё только три недели назад мы шли по турецкому городу Конье, и Антон говорил, что собирается написать о поездке в Туру в 2002 году, о путешествии с Весниным в Иран и о своих походах по Афганистану прошлым летом. От этих слов пламенем разгоралось любопытство. Антон прекрасно замечал мой горящий нетерпением взгляд и улыбался, несколько смущаясь такому сильному моему желанию прочесть его ещё ненаписанные книги.
Теперь в руках у него уже написанный рассказ о поездке в Афганистан. Но ещё не завершённый, нужно редактировать и улучшать. Писать поперёк, как говорит Виктор Гаврилович на литературной студии.
Изо всех сил борюсь с нетерпеливым желанием прочесть эту книгу. Антон это видит и всё также улыбается одними глазами, отрывая взгляд от сокровенных листов.
- Ну, одно только слово! Одно единственное словечко! Умоляю! - восклицаю я, обращая своё нетерпение в шутку.
Антон молча улыбается, заглядывает в листы и, секунду помолчав, читает:
- И.
С широко раскрытыми глазами, давясь смехом, восклицаю:
- Это гениально! Гениально!!!
Вместе мы хохочем.
На крик прибегает Книжник - наш общий знакомый. Он тоже необычный человек. Книжник прочитал несчётное количество книг, благодаря чему, и получил своё прозвище.
- Чему это ты тут восторгаешься? – серьёзно спрашивает он.
- Антон прочитал мне отрывок из своего произведения!
- Понятно, - и секунду помедлив, - а между прочим, так восторгаться нельзя. Ты сама знаешь, что Виктор Гаврилович говорит на литературной студии. Нужно стараться найти в произведении слабые места. И сказать о них автору, чтобы он учёл эти замечания и попытался своё произведение улучшить. Так ты действительно сослужишь автору хорошую службу.
Я молча выслушиваю нравоучения Книжника. Не спорю, зная, что это лишь продлит его нотации на неопределённо долгое время. Переспорить Книжника невозможно так же, как заставить молчать, например, целый день.
Видя, что наше намеренное молчание не даёт ему пищи для дальнейших наставлений, Книжник удаляется.
- Понял? - с улыбкой обращаюсь к Антону, - так, что твоё «и» вовсе не гениальное. С ним ещё работать и работать.
Антон, радостный и довольный, углубляется в чтение. Очевидно, чтобы учесть замечания и улучшить с их помощью текст.
Конец
